Набросив приватные чары на пространство вокруг себя, она выкашливает нежные лепестки и пытается не задохнуться. В груди разрастается агония, боль пронзает легкие и, кажется, само сердце и больше не отступает. А Гермиона морщится от ее хватки и обреченно смотрит на цветок нежно-молочной лилии, который лежит на старом пергаменте древней книги, на странице которой написан ее приговор.
Она — глава отдела Регулирования и контроля за магическими существами, он — сотрудник отдела Международного магического сотрудничества. Большую часть времени они друг друга игнорируют, ограничиваясь в лучшем случае сухими приветствиями, и, пожалуй, все. Гермиона в целом за последние десять лет думала о Драко Малфое больше пары секунд только… сейчас. И ничто в их взаимоотношениях, никакие предстоящие или прошедшие события, — не объясняют наличие полсотни чертовых роз «Джульетты» в ее кабинете.
(Надпись на конверте). Я оставляю это послание не отправленным, в надежде, что если все-таки не вернусь сегодня, у кого-то хватит смелости доставить письмо адресату. А я плохой гриффиндорец, моя красавица, я не смог найти в себе сил на это.
Остается ли что-то между двумя людьми, привыкшими быть безоговорочно правыми во всем, когда уходит ощущение первого восторга? И так ли важно интеллектуальное единение, когда на самом деле ищешь тепла и сердечности?
Что бы это ни было — судьба, магия или высшие силы, — оно решило, что Персивалю Грейвсу нужно жить. Только вот его в известность не поставили, а нагло выбросили в 2000-й год. И все, что ему остается — разобраться в происходящем самому. Хочет он того или нет.
Зеленые глаза преследовали ее повсюду, куда бы она ни пошла. То ли правда, то ли игра воображения. Дафна не могла отделаться от мыслей о Гарри, о его раскрасневшемся лице, алых, искусанных губах, о жилке на его шее, подрагивающей от напряжения... Поттер не подходил к ней, но искал встреч, может, даже неосознанно. Нарочно задерживался после занятия, чтобы проводить ее взглядом; спешил к теплицам, чтобы опередить ее и позволить пройти мимо. И сверлил, сверлил, сверлил глазами, словно надеялся...
Лиса нажимает на рычаг, и с золотым звоном «Поля Чудес» ссыпается «выигрыш». Надувается огромный малиновый пузырь жвачки, и триумфальный смех отдаётся в ушах. Всё это кажется Лисе волшебной сказкой. Словно она самолично раздобыла Золотой ключик. А потом розовый глянцевый пузырь жвачки с оглушительным треском лопается, и ошмётки его оседают на блестящей губной помаде.
Жила-была крошка Ди. Мир вокруг неё был словно затейливая красочная история, населённая фантастическими существами. И Ди всё ещё хорошо помнила, как однажды из душной живой темноты сказочных джунглей в её жизнь шагнул Заклинатель Змей.
У Джинни есть всё, о чём она когда-либо мечтала: уютный дом, желанный ребёнок и любимый мужчина, который зовёт её «мой ангел». И это делало бы её совсем счастливой, если бы не ряд досадных мелочей...
Дверь с табличкой, на которой значилось «Министр магического правопорядка, Гермиона Дж. Грейнджер» распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. От неожиданности Гермиона попросту подскочила на месте и выронила из рук пергамент, над каким трудилась все утро. А уже в следующий момент в кабинет ворвался пылающий от ярости Люциус Малфой и с громким стуком швырнул на стол журнал. Похоже, Люциус чем-то недоволен...